Истории от Cezare

[gold_drakon]

Задело. Что-то в глубине души как-то задело. Навело на мысль, хорошую, немного грусную, но светлую. Спасибо.

[Драко]

Дорогой автор, молодчина просто
Жду еще историй

[Ella]

Мне понравилось!

[koshkatessa]

Вы, конечно, можете обидеться, НО. Прочитав сначала "Железную Леди" (даже не законченную), потом про Николь и Джея (у меня всегда была плохая память на названия), третий рассказ из этой темы меня страшно разочаровал. Честно. С первых же абзацев появилась ассоциация с "Горцем", незнаю почему никто этого так и не заметил???
Понимаю, обидитесь, но это лично моё мнение. Все остальные произведения Автора - на высоте!!!

[Kosh]

Вы, конечно, можете обидеться, НО. Прочитав сначала "Железную Леди" (даже не законченную), потом про Николь и Джея (у меня всегда была плохая память на названия), третий рассказ из этой темы меня страшно разочаровал. Честно. С первых же абзацев появилась ассоциация с "Горцем", незнаю почему никто этого так и не заметил???
Понимаю, обидитесь, но это лично моё мнение. Все остальные произведения Автора - на высоте!!!

Позволю себе заметить, что то, что идея бессмертия навела вас на мысль именно о "Горце", говорит лишь о узости вашего кругозора. Ибо идея эта не раз и не два обыгрывалась в различных произведениях мировой литературы и кинематографа.
А если уж говорить о заимствовании, то я бы скорее упомянула великолепный цикл романов Генри Лайона Олди "Бездна голодных глаз". Именно там я впервые (уточняю - впервые для себя) встретила трактование слова "БЕС" как "БЕСсмертный". И там же вскользь упоминается история любви такого бессмертного и простой смертной женщины. В некотором смысле именно эта идея стала основой моей повести.
А сравнивать "No Fate" с предыдущими историями, равно как и с "That's the way love goes" и "Not such an Iron Lady" не совсем верно, ведь если эти произведения написаны в мелодраматичном жанре, то "No Fate" можно отнести скорее к жанру этакой "философской драмы". Как я уже заявляла не единожды, я отошла от написания мелодрам, считая себя способной на большее. "No Fate" была лишь первой ступенью к этому большему, но я считаю эту историю несоизмеримо лучшей остальных, хотя бы в силу ее небанальности и идейности.
/// Кстати, еще одно мое такое же небанальное и идейное произведение выложено в Творчестве, но его было решено не снимать, ибо совсем уж не формат "сим-сериалов"///
Но в любом случае благодарю за ваше сугуюо субъективное мнение, даже если оно и не сообщило мне ничего нового.

Спасибо также всем за предыдущие отзывы, на которые я не ответила. Мне, безусловно, приятно, что вам нравится мое творчество. Обещать новые истории не буду, так как процесс это неконтролируемый, да и с временем проблемы, надо мной еще домокловым мечем висит написание очередной книги.

[Наша прелесть]

Признаться, у меня не возникло ассоциаций с "Горцем", мбо я с ним незнакома совершенно. Но как-то сразу получилось догадаться, что речь пойдет о бессмертии из-за буквально первых фраз: "но подо всеми лежат дорогие моему сердцу люди. Они ушли, а я…». Отлично пишешь, спасибо за творчество.

[Ella]

Признаться, у меня не возникло ассоциаций с "Горцем", мбо я с ним незнакома совершенно. Но как-то сразу получилось догадаться, что речь пойдет о бессмертии из-за буквально первых фраз: "но подо всеми лежат дорогие моему сердцу люди. Они ушли, а я…». Отлично пишешь, спасибо за творчество.

Я полностью согласна! И с ''Горцем'' я тоже не знакома.

[julls]

прочитала твои рассказы... - вот это действительно нечто!!! Браво!!!:Bravo: Все рассказы действительно наполнены глубким смыслом!В них все очень жизненно,хоть и немного грустно!
Очень затронул второй рассказ,даже чуть не прослезилась!Я тоже люблю иногда "пописать" ,и знаю как порой не просто выложить на письме весь смысл задуманного...у тя это получилось замечательно!!!(эт я к тому что возможно кто-то не уловил всего смысла)
Третий просто потрясающий!Нотка мистического и загадочного в Марате придала рассказу какой-то особой...м-м-м....пикантности,что ли!
Что касается скринов - полностью проникнувшись и вчитавшись в рассказ крины уже не столь важны картинка вырисовывается сама по-себе!Крины к третьему рассказу достоины аплодисментов! Замечательно подобраны и просто восхитительны!!!
Продолжай в том же духе и почаще радуй нас своими творения!С нетерпением ждем-с других, не менее захватывающих рассказов!!

[Kosh]

хочу полностью выложить свой проект "Not like us", который уже многие из вас читали, чтобы он был весь в одном месте ))

Глава I.
На самом отшибе городка - назовем его N - на холме, соседствуя с маяком, расположился небольшой, но весьма мрачный замок. Странно он смотрится среди вполне современных домов и бунгало города, модных клубов, ресторанов и бизнес-центров. Хотя слово "среди" здесь и правда неуместно - дом окружен с одной стороны океаном, с другой - болотом и непроходимым лесом, от которых его отделяет лишь дорога. На этом участке дороги есть автобусная остановка, как и повсеместно в городе, но поговаривают, что и то и другое - и дорога, и остановка около замка - в скором времени исчезнут по велению Князя.
Да, именно Князь. Разве мы не упомянули? Этот самый замок, вызывающий столько кривотолков, занимает Князь Захар Треми. О нем, как и о его жилище, вообще говорят очень много. В частности, например, что раньше на месте замка было кладбище, где хоронили самоубийц. Вспоминают также о загадочном скелете неведомого животного, что все еще лежит недалеко от замка. Скептики на это замечание лишь поджимают губы и утверждают, что когда кости этого монстра появились на песке, не было еще не только чертога, но и самого Князя. Более же осторожные старожилы опасливо качают головой и предполагают, что скорее это животное еще имело шкуру и резвилось на болоте или песочке, когда появился Захар Треми.
О самом же хозяине известно еще меньше, а говорят еще осторожнее. Взять хотя бы тот же маяк. Достоверно известно, что смотрителя в нем нет, а между тем работает он исправно - неужто сам Его Светлость взбирается на этакую верхотуру и ухаживает своими белыми ручками за светом для моряков? Впрочем, смельчаков выяснить это наверно еще не находилось.
Между прочим, руки у Князя и впрямь белые - равно как и все тело - по крайней мере те его участки, что он так редко позволяет видеть горожанам. От аристократичности ли это, али по другой какой причине - и здесь старожилам остается лишь разводить руками - никто не появился в городе N раньше, чем он - Князь Захар Треми.



Глава II
Никто в городе не любит То Самое Болото. У него даже названия нет - просто Болото себе и все. Никому не приходит в голову совершать туда прогулки, разве что неразумный подросток захочет попугать не в меру несговорчивую подружку да схлопотать за это звонкую девчачью пощечину. А уж сколько историй связано с Болотом! Что ему только не приписывают - оборотней, леших, ведьм, темных эльфов и даже демонов...
Сидевшее сейчас на бревне возле Болота существо эльфом точно не было - уши, насколько позволяла видеть его взлохмаченная прическа, не были удлиненными и заостренными. На ведьму он тоже смахивал весьма мало - ни характерной метлы, ни островерхой шляпы, а главное - принадлежности к женскому полу у существа не наблюдалось. Зато сходство с лешим было на лицо. Точнее на ноги - они были все в болотной жиже и тине, а за отворот высокого ботинка даже трогательно зацепилась кувшинка. Незнакомец ее не видел - он все еще отупело смотрел перед собой, пытаясь поверить, что выбрался из Болота живым, а еще - вспомнить, как же он сюда попал. За первое оставалось только поблагодарить бога, если было хоть одно божество, которому поклонялся этот темнокожий рыжий парень, а вот второе не приходило в голову упорно.
Оставаться на месте было неразумно, а потому рыжий поднялся на ноги и побрел вперед, на удивление неплохо ориентируясь в кромешной темноте леса. Вперед виднелся свет, который оказался верхушкой маяка, а под ним - о чудо - парень рассмотрел дом. Точнее было бы сказать "замок", но рыжему сейчас было совсем не до архитектурных тонкостей, а потому он уже стучал в кованые железные ворота, зябко потирая руки и поводя чуть курносым носом - эта привычка всегда проявлялась у него в минуты глубокой задумчивости. Последняя, видимо, дала результаты, потому что, прежде чем дверь успела открыться, рыжий вспомнил свое имя, отчего ярко вспыхнули его фиолетовые глаза. Грегуар Малкавиан.



Глава III
Грег успел уже основательно замерзнуть, когда дверь наконец отворилась, а на пороге возник мужчина, которого рыжий при всем желании не смог бы окрестить дворецким, которого честил было про себя все это время. Кожаный колет (Грегуар едва вспомнил это название), фиолетовая рубаха, кожаные же штаны, заправленные в высокие сапоги - можно было подумать, что весь этот замок вместе с хозяином словно выдернут каким-то вздорным волшебником из очень давних времен. Мужчина был бледен, черные его волосы были небрежно собраны в хвост, а глаза... Грег, "зерцала души" которого и у самого были не самыми обычными, вздрогнул, рассмотрев глаза бледного незнакомца - если бы он попытался дать определение их цвету, он сказал бы "пусто-желто-зелено-ядовитые". Простим ему слабость по части художественных эпитетов, примем такое описание. Глаза Князя и правда не имели определенного цвета, но упорно вызывали ассоциации с отравой, ядом, что только подчеркивал кроваво-красный обод вокруг радужки.
Второй раз Грегуар вздрогнул, когда мужчина наклонился, приседая к его ногам - оказывается, тот аккуратно, двумя пальцами, извлек кувшинку, все еще болтавшуюся на отвороте ботинка юноши.
- Оригинальный способ доставки цветов. Если это снова графиня, можешь передать ей...
- Я не курьер! - Ощерился было рыжий, начисто забыв, что пришел в этот дом в качестве просителя, но его слова оборвал звонкий звук пощечины.
- Никогда не смей перебивать меня, щенок.
Почему уже тогда это "никогда" подсказало Грегу, что он задержится в замке Князя надолго?
Похоже, несмотря на то, что Захар жил один, опасаться ему было нечего - он совершенно спокойно пропустил Грегуара внутрь дома и, скептически покосившись на его грязную одежду, не стал предлагать сесть, сам же опустился в кресло, позади которого горел огонь в камине. Последний приковал к себе взгляд рыжего - он все еще был озябший и частично мокрый.
- Итак, кто ты, дитя?
- Меня зовут Грегуар. - Буркнул рыжий, вдруг почувствовав себя ужасно несуразным и не зная куда деть руки.
- Сир. - Коротко добавил Захар, не меняя тона и не сводя тяжелого взгляда с собеседника. В руках Князя возник бокал коньяка, а в рыжем все больше закипала злоба - кажется, этот дом был совсем не тем, в котором он мог бы рассчитывать на гостеприимство.
- Что? - Сдавленно переспросил он, не в силах почему-то отвести взгляда от бокала и не подымая глаз на хозяина дома.
- Когда обращаешься ко мне, добавляй "сир" или "ваша светло.."
Захар не договорил, потому что прекрасный хрустальный бокал в его руке разлетелся вдребезги, оставляя янтарные капли на одежде и коже Князя. Разлетелся под взглядом Грегуара.
- Кто ты, черт бы тебя побрал?!

[Kosh]

Глава IV
- Я не знаю! - Так же громко закричал Грегуар, кажется, пораженный не меньше, а то и больше случившимся, и понемногу переходящий из состояния злобы в панику - что теперь сделает с ним бледный мужчина с отравленными глазами?
Захар резко поднялся с кресла, брезгливо скинул с плеч колет и рубаху, вытер руки белоснежным платком и только после этого приблизился к Грегу. Его руки, с удлиненными и удивительно ухоженными для мужчины ногтями, бесцеремонно подняли голову рыжего за подбородок, позволяя Князю заглянуть в его глаза . Видел ли он раньше подобное? Сколько лет он уже прожил, и что мог видеть? Ответы на эти вопросы знал только он сам, но непохоже, чтобы спешил с кем-то ими поделиться.
- Останешься здесь. - Заявил он, отпуская подбородок Грегуара так резко, что челюсть последнего нелепо клацнула. Князь ощерился, что, вероятно, означало улыбку, и, распахнув дверцу гардероба, кинул рыжему кое-какую одежду.
- Ванная наверху. От тебя смердит, как от дохлого пса.
Грегуар снова начинал закипать и уже подумывал про себя, не послать ли это все к черту, но пока он не вспомнит о своем прошлом хоть что-то, не вспомнит, есть ли ему куда возвращаться, ему нужен приют. Если для этого надо терпеть дурной нрав бледного и называть его "сир" - что ж, значит, Грег будет это делать.
Пока рыжий с явным наслаждением отмывался в едва ли не стерильной ванной комнате Князя, тот спустился в библиотеку. Там, переворачивая страницы древних фолиантов, Захар все больше хмурился, а рука его поневоле вновь нашла новый бокал коньяка. Напиток надежно согревал ледяную руку, приятно обжигал горло и хоть немного позволял упорядочить мысли, пришедшие в состояние, близкое к хаосу с момента появления в доме на холме темнокожего паренька с антрацитовыми глазами.
- Ты останешься у меня. - Повторил Захар, когда они снова встретились в гостиной - Грегуар немного растеряно косился на свою одежду - ей оказались лишь кожаные штаны и полупрозрачная белая рубаха, а Князь вертел в руках небольшой предмет, предназначение которого пока оставалось для рыжего загадкой. - Останешься, но за свою дерзость ты будешь наказан.
В ту ночь многие жители городка N проснулись от короткого, но полного боли крика, а на груди Грегуара появилось унизительное клеймо - штрихкод, словно он товар с прилавка супермаркета, и одно единственное слово - SLAVE.



Глава V
Грегуар жил в доме Князя уже около недели, на положении раба. Впрочем, справедливее было бы сказать - шута. От Грега не требовалось выполнения какой-либо домашней работы - оказалось, что раз в два дня приходит молчаливая и незаметная, как тень, горничная Кэйт и приводит скромное жилище Треми в тот идеальный вид, который оно имеет. Князю скорее нравилось издеваться над рыжим и ставить того в нелепое, неудобное положение. Грег, по натуре своей, оказался очень веселым и разговорчивым юношей, что для угрюмого и нелюдимого Захара выглядело едва ли не экзальтированностью, и над чем он не уставал насмехаться. Кстати, даже это Треми умудрялся делать без улыбки - казалось, сухие, потрескавшиеся губы Князя просто не знают такого движения.
Так, однажды, пребывая в хорошем расположении духа (что в случае Захара означало, что он не раздавал пощечин и не цедил слова сквозь зубы), Князь заботливо потрепал Грегуара по щеке:
- Откуда у тебя этот ужасный шрам, дитя?
Грег вспыхнул - ведь эта отвратительная, никак не желающая заживать царапина, осталась у него после первой пощечины Захара - тогда рыжему пришло в голову сравнение его руки с когтистой лапой какого-то зверя.
- Порезался при бритье... сир. - Выдавил из себя Грег, не осмеливаясь поднять глаз на Князя. Не из страха - просто не хотел, что тот видел вспыхнувшую фиолетовую ярость - звериную, первобытную, имеющую так мало общего с человеком.
- Бедное дитя... - Продолжал все тем же псевдо-любезным тоном Треми, нарочно дотрагиваясь до шрама, снова и снова задевая его ногтем.
Грег терпел молча, сцепив зубы и не обращая внимания на то, что по щеке начала стекать горячая кровь. Он все так же не подымал взгляд на своего мучителя, а потому не видел, как вспыхнули глаза Захара, а красный обод радужки расширился, заливая, казалось, весь зрачок кровью...
Лишь в одно место не было доступа ни у горничной, ни у раба Грегуара - библиотека Князя, она же его кабинет. В ней он проводил больше всего времени, и воистину это были счастливые часы для Грега, когда он был предоставлен сам себе. Телевизора, равно как и прочих современных приборов, в замке не было, а потому из развлечений рыжему оставались лишь книги, которые были в доме повсюду, да редкие вылазки в город, которые Захар не поощрял, но и не запрещал - скорее, ему было все равно.
Горожане, прознав, что Грегуар живет вместе с нелюдимым Князем, поначалу сторонились его, но, в конце концов, веселый и добрый нрав парня расположил их к нему. Многие останавливались поболать с ним, пересекаясь в парке или супермаркете, хотя и странными были те разговоры. Грег ничего не мог рассказать о себе, а врать не умел патологически, потому был скорее благодарным слушателем, да иногда рассказчиком забавных историй, которые невесть откуда возникали в его памяти.
Почему Грегуар все еще оставался у Князя? Первая причина этого была меркантильной - рыжему все еще некуда было податься, и он не владел никаким ремеслом, вторая же... любопытство. Захар Треми был для Грега загадкой - непонятным, мрачным человеком со своей тайной, которую рыжий положил себе за обязанность узнать, а потому все чаще без опаски заглядывал в ядовитые глаза хозяина...



Глава VI
- Что ты делаешь?!
Резкий окрик Князя заставил Грегуара выпустить из рук рождественский венок, который он пристраивал было на дверь.
- Я хотел украсить дом... сир. - Тихо ответил юноша, храбро выдерживая взгляд хозяина и поднимая яркую безделушку, сияющую дешевой позолотой и так приятно пахнущую хвоей.
Князь - так, как умел только он - двумя пальцами забрал у раба венок и принялся рассматривать его, словно перед ним было нечто омерзительное.
- Мой дом недостаточно красив для тебя, щенок? - Зло обронил он, просверливая глазами Грегуара и хмурясь все больше.
Грег уже научился определять настроение хозяина по обращению - если "дитя", значит, сейчас Князь будет издеваться над ним, если "щенок", значит Захар зол, и у рыжего могут быть неприятности... например, очередная пощечина или позорный приказ.
- Сегодня Рождество, сир, все украшают свои дома хвоей и блестящими игрушками... - Вместо ответа произнес Грегуар, снова чувствуя ту странную злобу, что присутствовала тогда, во время "взрыва" бокала, но был перебит Князем.
- Ты католик?
- Нет, но...
- Рождество - твой праздник?
- Нет, сир, но я хотел...
Снова пощечина. Какая уже по счету за две недели, проведенные в замке? Грег давно перестал считать, лишь дивился про себя, что теперь они не оставляли отметин, будто Князь... втягивал когти, словно кот, прежде чем ударить его.
- Мне плевать на языческие обряды этих плебеев, щенок. - Едко отозвался Треми, отбрасывая в сторону венок и делая шаг к своей библиотеке - только там он находил спокойствие и уединение. Уже в дверях он остановился и насмешливо посмотрел на рыжего. - Быть может, ты еще и в Санта-Клауса веришь, ждешь подарков под глупой елкой?
- Мой единственный подарок - ваша милость, сир. - Спокойно ответил Грегуар, сам удивляясь как своим смиренным словам, так и тону, которым они были произнесены.
Захара это, видимо, тоже удивило, потому что он так и остался стоять на пороге, глядя на рыжего уже немного мягче.
- Можешь делать, что хочешь. - Милостиво позволил он, морщась, словно собственная "доброта" доставляла ему дискомфорт. - Но только так, чтобы это не побеспокоило меня.
Вслед за этими словами раздался хлопок двери, и Грег остался один. Он поднял изрядно помявшийся венок и чуть грустно усмехнулся - неудивительно, что даже намек на праздничное настроение исчез вместе со сквозняком из библиотеки Князя. Рыжий не твердо знал, что такое Рождество, и не мог наверняка сказать, праздновал ли его когда-нибудь, но он видел счастливых, улыбающихся людей и хотел быть таким, как они. Одним из них...
Аккуратно пристроив немного пострадавший, но все еще яркий венок на дверь, Грегуар забрался на диван, на котором обычно ночевал, и прижал колени к подбородку. Казалось, не было на свете существа, более одинокого, чем он. Разве что тот, кто сидел сейчас в своей библиотеке, невидящим взглядом вперившись в страницу книги, которую не переворачивал вот уже полчаса...

[Kosh]

Глава VII
Беспечность Грегуара, пожалуй, уже граничила с легкомысленностью - он жил в замке Треми почти месяц, но усердно продолжал не замечать очевидного. Не обращать внимания на то, что немногочисленные окна в доме завешены плотными гардинами, на то, что он ни разу не видел, как Князь принимает пищу, на то, что тот никогда не покидает замка днем, да и вообще выходит за его пределы крайне редко, на то, что тематика картин, украшающих дом, на удивление однообразна - прекрасные существа с красными глазами и удлиненными резцами...
А впрочем, много ли можно ожидать от юноши, который не мог с уверенностью сказать, кто он такой. Грег часто исподволь рассматривал горожан, а потом подолгу проводил время перед зеркалом - сравнивал. Сравнивал и понимал, что не встречал еще подобного оттенка кожи, а тем более таких глаз... Примечательно, что жители городка, свыкшиеся уже с мыслью о соседстве с более чем необычным Князем, на странности Грегуара почти не обращали внимания. Правда, никто из них не торопился приглашать его к себе на чай с выпечкой, но все же, в отличие от Захара, его не сторонились.
Захар же... День ото дня Князь становился все мрачнее. Хотя, можно ли так говорить, если при этом он становился также все бледнее? Это казалось невозможным, но теперь кожа Треми была не просто белой, она походила на прозрачный снег, который Грег так любил ловить губами, и рыжий ощущал странное, непривычное беспокойство - не заболел ли хозяин? Кстати, называть Князя хозяином, пусть даже и мысленно, стало для Грега вполне привычно. Он все еще не воспринимал себя рабом в полной мере - вряд ли Захар станет перепродавать или дарить его кому-либо - но отрицать то, что Князь Треми имеет на рыжего какие-то права, было бессмысленно. Если бы не их отношения, которые варьировались от прохладных до откровенно ужасных, Грегуар мог бы назвать Захара покровителем - ведь тот действительно взял юношу под свою опеку. Обеспечил жильем, пищей, одеждой, хоть каким-то времяпровождением. Всем, кроме тепла и удовлетворения такой простой, но такой вредоносной черты - любопытства...
В тот вечер Князь пребывал в крайне дурном расположении духа. Вместо уже привычного бокала коньяка в его руке был фужер с вином, хотя Грегуар мог бы поклясться, что никогда не видел вина такого странного цвета и такого... густого. Густого и темно-красного, словно кровь. Князь то и дело бросал взгляд на громоздкие часы, притаившиеся в углу гостиной, и, когда пробило одиннадцать часов, поднялся с кресла. Лишь очень внимательный взгляд мог заметить, что Захар при этом пошатнулся - взгляд рыжего был сейчас именно таким, а потому подмечал слабость хозяина и вместе с тем напряженность.
Не произнеся ни слова, Князь оделся и покинул замок - Грег видел подобное впервые, а потому не утерпел - наскоро накинул на плечи куртку, выждал некоторое время и тихо выбрался из дома.
Надо сказать, следопыт из Грегуара получался аховый - он понятия не имел, куда идти, где искать Захара, а главное - зачем? А вдруг он просто отправился на свидание с женщиной? Говорил же он тогда что-то о графине... При этих мыслях темные щеки рыжего посмуглели еще больше - сам он не мог вспомнить, имел ли когда-нибудь дело с женщиной.
Хождение наугад привело Грегуара к тому самому Болоту, с которого и началась его жизнь в городе N. Удивительно, но спустя столько времени даже то самое бревно было на месте, и Грег, глуповато улыбаясь, присел на него. Где-то в лесу раздался короткий пронзительный звук - словно писк летучей мыши. Рыжий продолжал все так же сидеть, заворожено глядя перед собой и словно забыл о цели своего побега из дома... Из оцепенения его вырвал полный ужаса крик со стороны леса, оборвавшийся невнятным хрипением и урчанием. Не раздумывая ни секунды, Грег ринулся туда, ориентируясь в темном, лишенном даже света Луны, лесу так, словно стоял ясный день. Место, откуда исходил крик, юноша нашел довольно быстро, как и человека, его издававшего... или то, что от него осталось. Скорчившееся тело с разодранным горлом бессмысленным хламом лежало у ног Князя Захара Треми, а тот лишь презрительно улыбался, без стеснения показывая губы и удлиненные клыки, перепачканные кровью...
На небе появилась Луна, и выражение лиц стоявших друг напротив друга Грегуара и Захара стали отчетливее. На лице юноши было какое-то серьезное, недетское понимание и... сожаление. Если бы Князь, на лице которого по-прежнему сохранялась сардоническая ухмылка, мог только предполагать, что эта жалость адресовалась ему!
- Теперь я слишком много знаю. - Первым нарушил тишину Грег с полувопросительной интонацией, переводя взгляд с хозяина на труп и обратно. - Вы убьете меня, сир, или...
Его прервал смех. Захар смеялся неестественно, глухо, а может, просто только таким мог быть смех вампира, столетия проведшего в одиночестве.
- Кажется, в мое доме нет книг со сказками. Где ты набрался этой чепухи, дитя? Ты ведь хотел сказать "или обратите меня в вампира", да? - Снова этот жуткий смех, в ответ на который над болотом несколько раз ухнул филин. - Глупости, мой мальчик. Вампирами не становятся, ими рождаются. - Грегу только показалось, или правда, в этих словах Князя промелькнула тоска? - Подойди ко мне. - Последняя фраза сильно выбивалась из фривольного тона, которым Захар говорил до сих пор, и рыжий тотчас же послушно приблизился, стараясь не наступить на тело жертвы. - Мне нет нужды убивать тебя, да и признаться, я вовсе не хочу этого делать. Но сейчас перед тобой предстанет выбор: либо ты уходишь от меня навсегда - прямо сию минуту, разворачиваешься и забываешь даже моя имя, либо остаешься со мной. Тоже навсегда. - Эти слова Князь произнес глухо, Грегуару даже показалось, что они прозвучали несколько несмело, словно Захар не был уверен в выборе юноши.
- Я ваш, сир, и никуда не уйду. - Твердо произнес Грег, глядя в глаза Князя пристально и убежденно.
Сохраняя молчание, Захар властным движением опустил Грега перед собой на колени, а рыжий почувствовал острый ноготь под своим подбородком. Но тот лишь должен был приподнять голову юноши, так, что теперь Князь мог смотреть на него сверху вниз. Князь поднес собственное запястье ко рту и осторожно вонзил в него клыки, на которые Грегуар все еще опасался смотреть... Кровь только проступила на правой руке Захара, а левой он уверенно распахнул веко юноши. Еще мгновение - и обжигающе горячая кровь капнула прямо на фиолетовый зрачок, а с губ Грега сорвался нечеловеческий крик. Он уже не помнил боль от клеймения, но ему казалось, что это не идет ни в какое сравнение с тем, что он чувствовал сейчас, когда вампирская кровь проникала, казалось, сквозь глаз дальше в тело Грегуара, распространялась по венам, смешиваясь с его собственной...
- Помни... - Прозвучал словно издалека хриплый голос Князя. - Ты сам сделал свой выбор...



Глава VIII
Сложно сказать, изменилось ли что-то с той памятной ночи, когда Князь оставил на Грегуаре еще одно свое клеймо. С одной стороны, в запасе обращений Захара к рыжему добавилось еще одно - "мой мальчик", которое одновременно успокаивало Грега и будоражило. Успокаивало - потому что в такие моменты Князь не мог сделать ему ничего дурного, будоражило - потому что было в этих словах что-то... новое. Что-то, что неопытный, лишенный какой-либо памяти Грегуар не в силах был описать и объяснить. С другой стороны, жизнь в замке текла так же спокойно, как и прежде...
Вплоть до того вечера, когда Захар снова покинул дом, но вернулся не один. С ним был дама - пышущая здоровьем, красотой и, казалось, самой жизнью, русоволосая женщина, одетая пышно, но вполне современно. Впрочем, ее вечернее платье отлично гармонировало с, как всегда, старомодным нарядом Князя, а ее кокетство - с его необычной для Грега обходительностью и живостью. Захар смеялся, шутил, пропуская даму вперед и немного затих, лишь увидев перепуганный взгляд рыжего, сидевшего на ступеньках с очередной книгой в руках. В доме впервые были гости, и Грегуар не знал, как себя вести. Молчание нарушила графиня, небрежно взмахнув веером в сторону юноши и воскликнув тонким, словно звенящим голосом:
- Ваша новая игрушка, Князь? Вы, как всегда, большой оригинал!
Грег не слышал, что отвечал Захар женщине, лишь торопливо освободил лестницу, покраснев, когда графиня, проходя мимо него, милостиво потрепала его по щеке. Он смущенно и растерянно опустил взгляд, а потому не видел, как нехорошо сверкнули глаза Князя, когда он заметил это движение женщины...
- Так вот кто я для него... - Едва слышно шептал рыжий, подойдя к зеркалу и всматриваясь в свое отражение едва ли не с ненавистью. Рубашка, словно издеваясь над ним, немного распахнулась, позволяя увидеть клеймо. - Игрушка... Раб. Шут, которого держат на цепи и демонстрируют гостям для потехи...
Грегуар снова взял в руки книгу, он старался изо всех сил отвлечься, вслушивался даже в заунывное тиканье часов, лишь бы не слышать звуков, доносящихся сверху. Все тот же смех: звонкий - графини, и чуть хрипловатый и низкий - Князя, голоса, звон бокалов, шуршание одежды... Рыжий зажимал уши руками и раскачивался, все так же сидя на ступеньках - слышать такой откровенный и недвусмысленный скрип кровати было выше его сил...
В ту ночь Грегуар бежал из замка Треми. Он не взял с собой ничего, что не принадлежало бы ему - даже одежда на нем была той самой - старым свитером и джинсами, чудом уцелевшими после Болота. Ушел, не оглядываясь и все так же зажимая уши руками. Ему казалось, что иначе он снова будет слышать приглушенные стоны, крики, шорох и скрип, скрип, скрип... Словно старая антикварная кровать, к которой рыжий ни разу не смел даже прикоснуться, издевалась над ним, насмехалась: беги, игрушка, беги, раб, беги, шут...
В следующий полдень Захар проснулся, а вот графиня - почему-то нет. Она умерла со странным сладострастным оскалом на губах и двумя аккуратными дырочками на шее. А через пятнадцать минут, когда Князь обнаружил исчезновение своей "рыжей игрушки", замок наполнил жуткий вой безумно одинокого вампира...



Глава IX
Князь довольно быстро устыдился своего малодушия, хотя никто и не мог видеть его коленопреклоненной позы, рук, сложенных в каком-то отчаянном, едва ли не молитвенном жесте, и блестящих глаз, из которых, казалось, исчез весь яд... Устыдился и, поднявшись с колен, холодно улыбнулся - словно одной этой улыбкой можно было перечеркнуть все мысли о рыжем дьяволенке, тихо вошедшем в его жизнь и так же незаметно покинувшем ее. Словно короткое мимическое движение поможет Захару перестать наблюдать это незваное видение: глаза Грегуара, всегда словно немного напуганные, но тем не менее такие живые и даже задорные. Словно из-за этой тонкой складки, образованной потрескавшимися губами Князя, его ладонь забудет ощущение щеки рыжего...
Характер, ковавшийся столетиями, невозможно изменить за одну ночь, и потому даже сейчас, оставаясь один в доме (не считая не совсем живой графини), Захар не позволял себе проявить эмоции так, как ему того, возможно, хотелось бы - например, запустить бокалом о каминную решетку, наблюдая, как шипит огонь, ужаленный каплями коньяка. Закричать, ударить в порыве гнева по каменной стене... Нет, вместо всего этого - тонкая, сардоническая улыбка и снова прежний Князь. Князь, которому нужно возвращаться к повседневным делам - а для начала избавиться от надоедливого тела женщины наверху, чтобы поскорее можно было закрыться в своей библиотеке - месте, которое не хранит ни одного следа пребывания рыжего...
Слухи о кладбище самоубийц были правдивыми - но только отчасти. Отчасти, потому что, пожалуй, уже добрую половину гробов в этом некрополисе занимали вовсе не самоубийцы... Попасть на это кладбище, а точнее - склеп, было невероятно просто - нужно лишь знать о тайной двери - такой же хитрой конструкции, как та, что надежно скрывает от посторонних глаз библиотеку Князя. Двери, открывающей путь в лестнице вниз - там же расположилось огромное сырое помещение, отдаленно напоминающее винный погреб. Сравнение так себе - вместо бутылочки Божоле разлива XIX века, там можно было найти скорее мертвеца того же периода. Тело графини совершенно ничем не выделялось среди прочих - разве что пока еще относительной свежестью - а потому заняло гроб без особых почестей. С неприятной частью дня было покончено.
Никто не знал наверняка, чем Князь занимается в своей библиотеке, всю скудную обстановку которой составляли бесчисленные книжные стеллажи, секретер с письменными принадлежностями и единственный стул. Даже не лишенная любопытства горничная Кэйт не смогла бы рассказать ничего о происходящем в стенах святилища Захара, по той причине, что для нее доступа туда не было. Может, Князю доставляло удовольствие видеть пыль на своих драгоценных фолиантах и чуть менее драгоценных гардинах, а может, он нашел свой способ борьбы с ней - кто знает?
Но сегодня, пока Захар так увлечен своим занятием, мы немного приоткроем завесу тайны - а выражаясь конкретнее, дверь комнаты - и узнаем, что сидя за секретером, Князь что-то лихорадочно и быстро пишет, при этом можно услышать характерный скрип пера - менять свои привычки, сложенные за столетия, Захар не намеревался, равно как и характер. Иногда Князь бросал письмо и жадно всматривался в потрепанную книгу, раскрытую перед ним. Бережно переворачивал ее пожелтевшие страницы, вчитываясь в их содержимое, но так поверхностно, что создавалось впечатление - он делает это уже не первый раз... Но сейчас лучше так же аккуратно прикрыть дверь библиотеки и не тревожить хрупкий покой Князя - говорят, в гневе он совершенно непредсказуем.
Вечером пустой замок стал единственным слушателем музыки, раздававшейся со второго этажа - там стоял рояль, клавиш которого теперь размеренно, плавно, но в то же время точно и властно касались бледные пальцы Захара. Мелодию можно было бы назвать печальной, почти заунывной, если бы не вплетавшиеся время от времени отголоски совсем иного характера - то это была ярость - слепая и разрушительная, то какая-то странная, казалось, едва живая надежда... Словно надежда на то, что на дереве, которое давным-давно засохло, однажды расцветет хотя бы один цветок...
Наверное, именно из-за музыки Князь не сразу услышал осторожный стук в кованые ворота замка. Скромно умолчим о том, чего стоило ему не сбежать вниз в то же мгновение, но упрямо доиграть импровизацию до конца. И лишь когда клавиши окончательно затихли под пальцами господина, тот покинул спальню и спустился вниз.
Это походило на дежавю. Все тот же рыжий чертенок у ворот замка, все та же нелепая, неопрятная одежда и всклокоченные волосы и тот же напуганный взгляд. Изменений было совсем немного - теперь один глаз Грегуара смотрел на Князя приглушенным красным пламенем, а его руки стискивали прутья ворот так, словно он не был еще уверен в том, стоит ли ему проходить внутрь... Да и пустят ли?
Но Князь открыл дверь и несколько долгих минут молча рассматривал Грега. Странное виделось юноше в том взгляде - легкий оттенок, казалось бы, совсем уже невозможной для Захара радости, надежды и вместе с тем что-то еще - такое же сильное и ядовитое, как сами глаза... Всего мгновение - и все это исчезло, а Грегуару оставалось лишь списать увиденное на коварные шутки неверного, дрожащего огня факелов.
Молчание, как и полная неподвижность обоих, затягивалось. Они все так же стояли друг напротив друга - по разные стороны двери, словно по разные стороны грани, и только огонь позволял себе вести себя все так же бесцеремонно.
Наконец Грег не вытерпел и неловко ступил на шаг вперед, начиная:
- Сир, я...
В то же мгновение щеку его обожгла хлесткая пощечина, а нехитрую речь прервал резкий окрик:
- Как смел ты уйти от меня, щенок?!

[Kosh]

Глава X
Конечно, Князь принял Грегуара обратно. Правда, это был более чем спорный вопрос - было ли это благом для рыжего или напротив. С тех пор Захар стал с ним еще холоднее, виделись они еще реже, а услышать голос Князя юноша мог и вовсе раз за несколько дней.
Грег все больше интересовался жизнью города, который поневоле стал его, хоть и не сильно гостеприимным, но все же домом, а потому теперь газеты, любезно доставляемые мальчишкой-почтальоном и ранее выкидываемые горничной в мусорный бак, теперь прочитывались юношей от корки до корки.
Именно после прочтения очередной порции утренней прессы, Грегуар осмелился побеспокоить только проснувшегося Князя:
- Сир... Доброе утро... - Сбился смущенно рыжий, не зная, как начать разговор и уместно ли желать доброго утра вампиру. - Тут газета... мне кажется, вам стоило бы прочитать... - Выдав это все на одном, хоть и прерывающемся, дыхании, Грег едва не зажмурился, ожидая пощечины или резкого окрика хозяина.
Но Захар с безразличием на лице выслушал юношу и, приняв от него газету, бегло прошелся взглядом по строкам первой колонки:
-... Это уже далеко не первая жертва, найденная в лесу около Болота, и все эти смерти объединены одной общей чертой - человеческие тела были полностью обескровлены... - Князь умолк на мгновение, метнув быстрый взгляд на Грега, словно ожидая от него прямого обвинения или наводящего вопроса. - ... Нельзя не вспомнить о близости леса к замку Захара Треми - личности более чем одиозной и загадочной... - Газета упала на пол, небрежно отброшенная Князем, а сам он мрачно заключил. - Все ясно. Какой-то идиот не додумался даже до того, чтобы скидывать трупы в болото, а горожане радостно повесят эти смерти на меня... Не удивляйся, мой мальчик, если уже сегодня вечером под дверями замка будет бушевать толпа с крестами, вилами и связками чеснока. Плебеи. - Презрительно закончил Захар и удалился, оставив Грега в недоумении.
Он понимал, что, по сути, Князь обращался не к нему - скорее, рассуждал вслух, возможно по привычке, приобретенной за долгие годы одинокой жизни, но тем не менее даже в тех нескольких оброненных словах содержалось немало интересной и важной информации... Рыжему оставалось лишь свести воедино обрывки небрежно сказанных фраз и восстановить предположительную картину: в городе появился еще один (а может, и не один?) вампир, не отличающийся щепетильностью и сообразительностью, и из-за его неосторожности, проблемы могут возникнуть у Захара... Но что же он предпримет в связи с этим?
Ответ на свой вопрос Грегуар смог получить уже вечером, когда увидел Князя собирающимся. В такую одежду - удобную, темную и неприметную - Захар обычно одевался, когда отправлялся... за пищей. Но сегодня обмундирование явно пополнилось: рыжий мог бы поклясться, что видел у Князя стилеты и еще такие забавные стальные звездочки... Сюрикены. Это слово неожиданно всплыло в голове юноши, появившись из ниоткуда, а он даже не удивился. В последнее время он привык замечать за собой много странного - он вдруг вспоминал какие-то понятия, которые мог слышать только в "прошлой" жизни, а еще... вещи. Рыжий долго подбирал подходящее слово, но, похоже, что вещи слушались его. Так иногда он мог взять книгу со стеллажа, не вставая с дивана, лишь подумав об этом. А еще та ваза... Она никак не давала покоя Грегу. Как-то, по неосторожности, он разбил антикварную, и наверняка баснословно дорогую вазу в гостиной. К счастью, Князь тогда еще спал, и у рыжего было время на то, чтобы придумать, что делать со своим "преступлением". Решение пришло неожиданно и снова неизвестно откуда. Водя руками возле осколков того, что при жизни украшало комнату, Грег постепенно, кусочек за кусочком, воссоздал вазу в ее первоначальном виде... Он так и не рассказал Князю об этом происшествии - слишком опасался его гнева, а еще боялся, что тот просто не поверит ему...
Но сейчас рыжего гораздо больше волновало, куда же собирается отправиться Захар, что он робко и спросил у последнего.
- На охоту. - Коротко ответил Князь, на мгновение скривив губы в ядовитой усмешке и тут же возвращая лицу обычное, ровное выражение. - Запрись и не открывай никому. Кто бы ни пришел, пусть хоть сам их мифический Иисус постучится в двери, ты не должен открывать. - Секунда - и холеные ногти Захара сжимают щеки Грегуара, а ядовитые глаза пытливо рассматривают его лицо. - Ясно?
- Да, сир... - Только и смог ошеломленно пробормотать рыжий, удивленный такой заботой о себе. О себе ли? Возможно, Князь куда больше волновался о сохранности и целостности своего замка? Как бы то ни было, Грегу только оставалось проводить взглядом быстро вышедшего Князя и тут же послушно запереть за ним все двери.
Охота? Для охоты на "пищу" Захару не нужно оружие - вампир априори сильнее человека, у смертного нет шансов против него... Смертного? Только теперь Грегуар впервые задумался о том, смертен ли Князь. Наверняка - да, ведь бессмертными даже вампиры бывают только в легендах. Убить можно кого угодно... Убить?! Значит, Захару угрожает опасность, значит, охоту он объявил не на очередную жертву, а на зарвавшегося кровососа, вторгшегося на его территорию?..
Грегуар едва подавил в себе желание броситься вслед за Князем - от этого его удержало только воспоминание о его суровом взгляде и уверенности, сквозившей в нем. Захар старше. Захар опытнее. Захар не может проиграть...
Откуда все это было знать рыжему? Он мог только сам придумывать себе подобные утешения, чтобы успокоиться... и ждать.
Ждать пришлось долго - не меньше трех часов - пока Грег не услышал странные, клацающие звуки наверху. Кажется, кто-то пытался открыть балконную дверь в спальне Захара... снаружи! Рыжий ринулся наверх - как раз вовремя, для того, чтобы застать зрелище, повергшее его в ступор: Князь, куда бледнее обычного, с перекошенным от боли лицом, держался рукой за бок, а сквозь пальцы сочилась темная кровь... Захар криво улыбнулся, видя оцепенение юноши, и на непослушных ногах добрался до своей постели, рухнув на нее без сил. К нему тут же бросился наконец очнувшийся рыжий, падая на колени у кровати и вопросительно заглядывая в лицо хозяина - что он, ничтожный раб, может сделать для него?
- Я все же... убил его... - Прохрипел едва слышно Князь перед тем, как потерять сознание - боль была слишком сильна.



Глава XI
Сильный организм вампира не давал Захару впасть в спасительное забытье окончательно - рана терзала его, боль, казалось, выдавливала собой все прочие ощущения, отправляя в сладкое "ничто", но глупое, почти бессмертное тело продолжало сопротивляться, и Князь снова открывал глаза для того, чтобы увидеть все увеличивающееся пятно крови на своем правом боку.
- Печень... - Одними губами произнес Захар, закрывая глаза, как будто даже просто держать их открытыми было для него слишком тяжело. - Врач не поможет... Уйди... Я хочу умереть... один.
Все эти слова можно было бы принять за бред, не знай Грег характера Князя и не видь он, что рана действительно более чем серьезна... "Полчаса, - внезапно всплыло в памяти юноши. - Человек с ранением в печень может прожить не более получаса. Вампир наверняка дольше..." Но сколько Захар добирался домой? Возможно, счет уже шел на минуты...
Грегуар впал в отчаяние - он одновременно не смел ослушаться последнего приказа своего господина, но и не мог оставить его в последние же мгновения его жизни. А еще... что-то такое же загадочное, как та странная сила, что давала рыжему власть над вещами, заставляло его оставаться на месте. Более того - осмелев, он уверенно положил руки на рану Князя, не обращая внимания на то, как вздрогнул при этом умирающий, и заговорил... Язык, на котором говорил юноша, был неизвестен ему самому, но каждое следующее слово само возникало в памяти, образуя замысловатую вязь, которая теперь, казалось, накрывала собой ранение Захара, помогая плавным движениям рук Грега.
- Откуда... ты знаешь... масари? - От удивления Князь даже нашел в себе силы произнести несколько слов, тем более, что - невероятно! - боль медленно, но все же отступала. Так выглядит смерть? Тогда Захар, пожалуй, даже рад, что последним, что он видит, были сосредоточено шевелящиеся губы рыжего, который никак не отреагировал на слова Князя - будто впал в некий транс.
Но смерть не приходила. Вместо нее пришло странное осознание, что угрозы больше нет - что бы ни делал Грегуар, но его странные манипуляции привели к тому, что печень Князя восстановилась. Совсем как та разбитая ваза...
- Откуда ты знаешь масари? - Повторил свой вопрос уже чуть более окрепшим голос Захар, недоуменно переводя взгляд с затягивающегося прямо на глазах страшного пореза на Грега.
Последний выглядел неважно - на лбу его выступила испарина, а пальцы и губы все еще подрагивали, словно по ним проходили мельчайшие разряды электрического тока.
- Я не знаю, что такое "масари", сир. - Устало, едва слышно произнес рыжий, все еще оставаясь на коленях возле кровати.
- Масари - древний язык вампиров... Но откуда его можешь знать ты? К тому же, ты говорил не на чистом масари, ты добавлял туда что-то другое, чего я не знаю...
- Я не знаю ответа на ваш вопрос, сир. - Так же тихо отозвался Грег, тяжело подымаясь с колен и натягивая одеяло на лежащего Князя. - А вам сейчас лучше не говорить, а отдохнуть.
Сказав это, рыжий кинул последний, непривычно для него равнодушный взгляд на Захара и вышел из спальни. Оставшийся в одиночестве Князь еще несколько минут пребывал в глубокой задумчивости, но потом тяжелый вечер и теплое одеяло взяли свое, и он заснул.
Так господин впервые послушался раба.
Для Грегуара же добраться до дивана в гостиной, на котором он обычно ютился ночью, оказалось куда более невыполнимой задачей - спускаясь по лестнице, он брел почти наугад, не видя ничего и лишь слабо отгоняя от себя рукой какие-то странные видения. Только добравшись до софы, юноша наконец рухнул как подкошенный, совершенно лишившись сил.
Следующий день принес Князю удивление - на боку его остался лишь тонкий шрам - наподобие тех, что уже украшали его бледное тело. Получены они, кстати, были в подобных же столкновениях, но ни одна рана не заживала еще так быстро, если только...
Если только не была применена Магия Крови.
В основе Магии Крови лежит тот же простейший принцип, что и в классической - преобразование энергии. Только в данном случае маг - а точнее вампир, потому что только они владеют Магией Крови - черпает энергию из запаса крови, которую он получал от жертв.
Какую кровь мог использовать Грегуар? Неужели свою собственную?..
Два внимательных желто-красных глаза пытливо изучали спящего Грега - пользуясь сном раба, Князь беззастенчиво рассматривал его лицо, ладони, словно верил в человеческие глупости вроде хиромантии. Когда рука Захара потянулась к губам рыжего, чтобы приподнять верхнюю, спящий вздрогнул и проснулся, испуганно глядя на господина.
"А что, если для того, чтобы поправиться окончательно, ему нужна кровь? Что, если он возьмет мою кровь?.." - подумалось Грегу, отчего он еще сильнее вжался в спинку дивана.
- Доброе утро... сир... - Прошептал юноша, лишь бы хоть чем-то нарушить эту дискомфортную тишину, когда лицо Князя было слишком близко к его собственному - казалось, он даже мог чувствовать его дыхание - терпковатое, словно сухое вино...
- Ты долго спишь. - Коротко отозвался Захар, по привычке игнорируя приветствие. - Очень устал вчера?
Грег раздумывал мучительно долгие секунды, не стоит ли соврать, сделать вид, что ровным счетом ничего не запомнил со вчерашней ночи? Ведь иначе - расспросов не избежать...
- Вчера? - Сонно переспросил рыжий, а затем на его лице отразилось глубокое волнение. - Сир, вы ведь были ранены? А как вы чувствуете себя сейчас? Я помню, как увидел вас, страшно окровавленным, но потом... потом...
- Ты хочешь сказать, что ничего не помнишь? - Любезно подсказал Захар, пытливо всматриваясь в глаза юноши - его вранье было шито белыми нитками, но Князь не спешил уличать лгуна.
- Я помню кровь... а дальше я проснулся на диване... Вот сейчас, когда вы смотрели на меня... - Осмелев, Грег тихо спросил. - Зачем вы это делали, сир?
- Не твое дело, щенок. Подымайся, я хочу, чтобы ты сходил в город, послушал, что говорят эти плебеи.
Грегуар фактически спас жизнь Князю, но в их отношениях ничего не изменилось - Захар не спешил выражать благодарность, а рыжий боялся лишний раз напомнить об этом инциденте, чтобы не нарваться на вопросы, ответы на которое он не знал.
Пока не знал...

[Kosh]

Глава XII
Хотя, стараниями Грегуара, опасная рана затянулась, Князь все еще был слаб - он потерял много крови, и был только один способ восполнить эту утрату... но для него у Захара было еще недостаточно сил.
Несколько дней подряд Грег, как и велел господин, ходил в город, посещал общественные места, общался с горожанами - "этими плебеями", как сказал бы Князь - в попытках узнать общее настроение - имели ли продолжение слухи о вампире, связывали ли их с Захаром Треми и, соответственно, угрожает ли ему какая-либо опасность. Но с тех пор, как перестали находить новые обескровленные трупы, горожане стали куда спокойнее и терпимее по отношению к Князю - ну живете себе человек на отшибе отшельником, его дело...
Для рыжего же подобные вылазки были настоящими глотком свежего воздуха. Свежего, морозного воздуха - ведь на дворе все еще стояла зима, полноправно накрыв голод белым пушистым покрывалом. А еще люди! Они разговаривали, они смеялись, они не называли юношу "щенком" и не окатывали его презрением - все это было для изможденного Грега словно бальзам на душу.
В один из таких "выходов в свет" рыжего, его смог наблюдать Князь - с его балкона открывался великолепный вид на лес с тем самым ненавидимым всеми Болотом. После заката Захар вышел на этот балкон и увидел Грега вместе со сворой парней и девушек приблизительно его возраста, которые предавались глупейшей детской забаве - играли в снежки. Все они шумели, смеялись - и рыжий вместе с ними... Князь поймал себя на мысли, что впервые слышит звук смеха своего раба. В его замке тот не смел так шуметь, и даже редкие улыбки его были робкими, затравленными, словно вынужденными...
Когда уставший, мокрый от снега, но довольный донельзя, Грегуар вернулся домой, его встретил хмурый Захар, который начал без предисловий:
- Тебе нужно уйти. Тебе плохо со мной - я вижу это. Для тебя же самого будет лучше, если ты уйдешь... пока не очерствел рядом со мной.
Лицо юноши, еще минуту назад украшенное широкой улыбкой, теперь отражало целую плеяду эмоций - удивление, недоверие, отчаяние и, наконец, непомерная тоска... Было странно слышать от Князя такие заботливые слова - да, даже под более чем сухим тоном можно было угадать, что Захар желал Грегуару добра...
- Да, сир. - Тихо произнес рыжий, опустив голову как можно ниже - он не хотел, чтобы господин видел его слезы. - Я уйду. Как только вы окончательно поправитесь, я уйду...
Князь вздрогнул. Он привык к покорности своего раба, но теперь, казалось, он подспудно ожидал хоть какой-то реакции... хотя бы слабого сопротивления. Несколько минут длилось тяжелое для обоих молчание, после чего Захар скрылся на втором этаже.
"Я уйду, когда вы окончательно поправитесь" - мысленно повторял свои собственные слова оставшийся в одиночестве Грег, привычно усевшись на лестнице и обхватив свои колени. Сколько же дней еще есть у него? Один, два, три дня, чтобы еще хоть немного побыть в этом безрадостном месте, рядом с его мрачным хозяином, который не может предложить рыжему ничего, кроме унижений и оскорблений? Тогда почему... почему ему совсем не хочется сдерживать свое обещание и уходить?
Захар же, пытаясь отвлечься, коротал время в библиотеке, нервно перелистывая страницы старых книг и, казалось, не видя при этом ни единой строчки. В голове только и стучали последние слова Грегуара "Я уйду". Почему он так легко согласился? Значит, Князь был прав, и ему плохо здесь? Впрочем, стоит ли угадывать, если он сам сделал для этого все... Он, который никогда не умел выражать нежность, но который вдруг так неожиданно начал чувствовать ее по отношению к своему рабу...
Желчный, дурной характер требовал немедля изгнать любые мысли, вызывавшие слабость хозяина, а потому Захар упрямо вперился взглядом в книгу перед собой. "... самыми мифическими и загадочными среди нелюдей, пожалуй, по-прежнему остаются джинны - все сведения о них мы можем черпать лишь из легенд и преданий. Относительно достоверно говорить можно лишь о том, что каждый из них имел власть над стихиями - при этом, куда большим количеством, чем привычные для нас четыре - Земля, Воздух, Вода и Огонь. Но каждый из них имел власть лишь в одной области..." Князь остановил чтение и задумчиво запустил пальцы в немного растрепавшиеся волосы. К чему именно сейчас ему на глаза попал этот отрывок из "Трактата о нелюдях", в котором говорилось о джиннах? Повинуясь странному порыву, Захар продолжил читать. "... присущая мифам и легендам бестелесная или же наполовину бестелесная форма существования джиннов - более чем сомнительна. Известно, что они имеют обычное строение человека, хотя и не лишены отличительных черт - глаза их никогда не бывают обычных, присущих людям, цветов, а на теле непременно присутствуют метки, отдаленно напоминающие татуировки, но на деле же это будто впившиеся в кожный покров рисунки ..."
Книга была небрежно отброшена на пол, а Князь уже буквально сбегал вниз, словно опасался, что за этот короткий промежуток времени Грегуар мог успеть сбежать. Но последний все еще сидел на ступеньках, так, что Захар едва не споткнулся о него, лишь в последний момент удержавшись за перила и устремив горевшие теперь ядовитым пламенем глаза на юношу:
- Твои глаза... почему они фиолетовые?
Грег поспешно подскочил со ступенек, отступая назад, а Князь следовал за ним, так что постепенно оба оказались в гостиной, а рыжий все продолжал отступать от разъяренного, как ему казалось, Захара.
- Я... я не знаю, сир...
- Тот бокал, ты помнишь? Как ты разбил его?!
- Я не знаю... - Эхом самого себя повторил Грег, наткнувшись наконец спиной на стену.
- Моя рана - ты залечил ее, хотя я должен был умереть. Как ты сделал это?!
Захар все наступал, теперь ядовитые полыхали совсем рядом с лицом юноши, и тот сорвался на крик отчаяния:
- Я не знаю! Это... это появляется откуда-то изнутри...
- Раздевайся. - Коротко оборвал его Князь, отходя на несколько шагов и нетерпеливо поправляя манжеты своей рубашки.
Грегуар не понимал смысла этого приказа, но, как всегда, не смел ослушаться, тем более теперь - когда он пребывал в таком смятении...
Когда рыжий оказался перед Князем полностью обнаженным, тот начал деловито осматривать его, словно он был вещью или, в лучшем случае, собакой, щенком, которого рачительный хозяин собирался приобрести.
На лице Грегуара, кроме шрама оставленного княжеской же дланью, нашлась крошечная черная вязь - неизвестный Захару символ, который на ощупь оказался и правда словно выжженным на коже юноши. На груди юноши красовалось клеймо "SLAVE", которое теперь почему-то заставило Князя поморщиться, словно на мгновение он ощутил боль от прикосновения раскаленного железа... Живот, руки, ноги - ничего. Но спина.... Захар замер, ошеломленно опустив руки, которые только что властно держали плечи Грега, поворачивая его к себе спиной. Лопатки рыжего и все пространство между ними занимала огромная вытатуированная красная шипастая роза...
И Князь знал ее значение - она не имела никакого отношения к джиннам. Кровавая Роза Малкавиан.



Глава XIII
Кровавая Роза - символ одного из вампирских кланов - Малкавианов, которые (не без оснований) считались крепко двинутыми тварями. Просто так их символику не нанес бы себе не только смертный, но и вампир - слишком чревато последствиями могло стать такое действие. А значит, роза на спине мальчишки может говорить только об одном - его принадлежности к клану. Но как совместить это с его темной кожей и фиолетовыми глазами?!
Захар продолжал рассматривать татуировку, едва ли не с опаской, а между тем молчание затягивалось, становясь тяжелым, давящим на обоих.
- Как звали твою мать? - Коротко спросил Князь, властным движением разворачивая к себе лицом Грегуара.
Последний все меньше понимал, что происходит, но покорно сносил все действия господина.
- Я не помню, сир... - Заметно дрожащим голосом ответил он. Унижение быть раздетым перед хозяином, к которому примешивалось какое-то сладко-постыдное чувство опасности близости Князя в этот момент, усиливалось неспособностью рыжего ответить на вопрос Захара - уже в который раз.
- Так вспомни! - Рявкнул неожиданно Князь, выходя из себя и делая шаг в сторону - рассматривать Грега больше не было необходимости. - Лучше вспомни, щенок, потому что если искать эти сведения в твоей голове буду я, тебе будет больно, очень больно.
Вместо ответа юноша только еще ниже опустил голову - он не хотел, чтобы Захар видел его слезы, а сам не хотел видеть бешено пылающих глаз господина. Раздался странный звук - похоже, что скрип зубов Князя, а затем его рука оказалась на темени Грега. Захар начал негромко произносить незнакомые рыжему слова, но у того уже не было времени на то, чтобы постараться разобрать их - острая боль пронзила голову, словно толстую иглу всадили ему прямо в висок. Юноша коротко вскрикнул, но, услышав глухое ворчание Князя "расслабься...", послушно постарался не препятствовать странным действиям хозяина... И, превозмогая боль, лишь поневоле прислушивался к собственным ощущениям - в голове то и дело проносились не очень внятные образы и обрывки фраз, которые, скорее всего, были его собственными воспоминаниями, но как только Грег пытался зацепиться за одно из них, невидимая рука продолжала бесцеремонно перетасовывать их, добираясь до нужного только ее обладателю...
- Шарлотта? - Наконец глухо произнес Князь, скорее утверждая, чем спрашивая. - Твою мать зовут Шарлотта Малкавиан?
- Да, сир... - Собрав последние остатки силы воли, ответил Грегуар. Теперь, когда Захар озвучил это имя, у рыжего не было сомнений в том, что именно так звали его маму... Хотя господин сказал "зовут", значит, она еще жива?
- Немыслимо... - Ошеломленно прошептал Князь, убирая руку с голову рыжего и вновь запуская пальцы в свои волосы. - Невозможно, дико, нереально! - Казалось, Захар снова забыл о существовании Грега, и говорил скорее с собой, чем с ним. - Полукровок ненавидят все, особенно вампиры. Даже дети представителей разных кланов заставляют консерваторов морщиться... Но полукровка вампира и другой нелюди - это неслыханно! И... и... просто невозможно, в конце концов. На такое могла пойти только чокнутая Малкавиан... А сделать это реальным смог только джинн... Чудовищно...
Князь говорил не очень-то связно, но Грегуар улавливал суть, понимая вдруг, что он сам - наполовину вампир, а наполовину... джинн. В последнее было труднее всего поверить - ведь если в существовании вампиров рыжий уже имел возможность убедиться, то джинны...
- А что может джинн, сир? - Наконец осмелился спросить юноша, надеясь, что Князь настолько обескуражен своим открытием, что ответит на вопрос хотя бы машинально.
- Каждый джинн властвует над какой-то стихией. - Спокойно, размеренно начал Захар, очевидно, уже взявший себя в руки. - Огонь, Вода, Воздух, Земля... а еще - Мысль и Материя. - На последнем слове Князь сделал особое ударение, медленно поворачиваясь к Грегу. - Теперь ты понимаешь, каким образом ты разбил тот бокал, не прикасаясь к нему, и как тебе удалось спасти мою разорванную печень? Ты можешь не помнить, кто ты, но твоя природа сильнее тебя. Непонятно только, почему никак не проявляется вторая половина твоей сущности?..
Продолжить свою речь Князю не дало последовавшее за его словами неожиданное событие, а именно - дверь замка распахнулась, и на его пороге возник молодой человек с растрепанными светлыми волосами и удивительно изогнутыми, словно постоянно зловеще насупленными, бровями. Лишь присмотревшись к его глазам, можно было понять, что перед вами не человек, а вампир - в них бушевало алое пламя.
- Па, я дома! - Закричал вновь прибывший еще с порога, раскинув руки в стороны и очевидно ожидая теплого приема.
- Здравствуй, Йохан. - Спокойно, словно не произошло ничего из ряда вон выходящего, отреагировал Князь. - Я почувствовал сильный всплеск магической энергии, ты воспользовался порталом? Это очень расточительно, нужно беречь запас сил.
- Нестрашно, па, я знаю, как его пополнять. - Ощерился в улыбке, далекой от добродушной, парень и подошел ближе к тому, кого называл своим отцом. - Я тоже кое-что почувствовал... Игла Инквизитора, м? Ты в своем репертуаре, па! - Блондин заулыбался еще шире и дружеским жестом ткнул кулаком плечо Захара.
Впрочем, с таким же успехом можно было попытаться сдвинуть с места каменную глыбу. Князь оставался стоять неподвижно, лишь его губы слабо шевелились, даже не думая растягиваться в ответной улыбке:
- Приятно видеть, что за год странствий ты чему-то научился, Йохан.
- Ты считал? - Все с той же лукавой улыбкой усмешкой переспросил молодой вампир, все еще не замечая Грегуара, которого эта сцена, казалось, окончательно парализовала. - Признайся, зачеркивал дни в календаре?
- Ты прекрасно знаешь, что у меня нет календаря. - Сухо отреагировал Захар и скрестил руки на груди - первый признак недовольства, от которого парень немного притих. - А твой тон кажется мне неуместным.
- Ну прости, прости, па, я просто так глупо надеялся, что ты хоть раз скажешь: "Я скучал, Йохан, ведь я так люблю тебя..." - Парень смахнул воображаемую слезу и тут же засмеялся, словно суровый взгляд отца не возымел никакого действия. - Ого, что я вижу?! - Завопил он, заметив наконец голого рыжего, так нелепо выглядящего посреди гостиной замка. - Новый раб, па? - Насмешливо спросил Йохан, подходя ближе к Грегу и проводя пальцем, который оканчивался таким же заостренным и холеным, как у отца, ногтем по отметине на груди рыжего. - А что случилось со старым? Опять сломался? Хотя нет, погоди, кажется, в последний раз это была девушка... - Пальцы парня насмешливо поглаживали растрепанные волосы Грега, а сам он продолжал все в таком же ироничном тоне. - Чудная такая девчушка, с каштановыми волосами... Слушай, па, отдай его мне, он мне нравится. - На мгновение между розовыми губами Йохана, украшенными двумя серебряными кольцами, показались острые и тонкие клыки, а в глазах сверкнули искорки веселья и немного - безумия.
- Нет. - Коротко и твердо отрезал Князь, отворачиваясь к окна, словно у него не было сил выносить вид униженного до предела Грегуара и веселящегося сына.
- Но, пааа.... - Обиженно протянул блондин, привыкший, видимо, всегда получать то, что хочет.
На этот раз его оборвало глухое рычание, которого продолжалось совсем недолго, после чего Захар заговорил вновь спокойно:
- Мой ответ - нет. Твоя комната все еще свободна - можешь занять ее. Поговорим о твоих впечатлениях после путешествия позже.
То ли у Йохана закончились поводы для веселья, то ли в словах и тоне отца было достаточно вескости, но он, взъерошив напоследок волосы рыжего, скрылся наверху, не проронив ни звука.
Грега трясла крупная дрожь. Сначала процедура тщательного осмотра, потом эта игла в его виске, затем ошеломляющие новости о нем самом и не менее ошеломляющее появление молодого вампира, который так фривольно обращался к господину и зачем-то захотел его самого, Грегуара... Все это было слишком сильно и странно, чтобы рыжий мог продолжать сдерживаться, а потому его плечи затряслись заметнее, а по щекам уже текли крупные слезы...
- Одевайся. - Скупо обронил Князь, не глядя на юношу и разливая коньяк в два бокала. - Одевайся и садись - я расскажу тебе всё.

[Kosh]

Глава XIV
- Видишь ли, мой мальчик, - степенно начал Князь, усаживаясь в любимое кресло и грея коньяк в бокале своим сомнительным теплом, - вампирам отпущена долгая жизнь, очень долгая. Поначалу тебе кажется, что перед тобой целая вечность, и это радует тебя - это ведь почти то же самое, что бессмертие! А потом, прожив век, другой, третий, эта же вечность начинает казаться тебе слишком долгой и бесполезной - она пугает тебя. Ты успел уже познать все радости и разочарования жизни, испробовал множество сортов вин и познал столь же огромное количество женщин. Ты пресытился даже кровью, и перед тобой становится пугающий вопрос - а что дальше? Я видел вампира, дожившего до девятисот лет - пожалуй, старейший из нас. Думаешь, в его глазах была мудрость поколений и глубокое понимание смысла жизнь? Отнюдь. В них была лишь одна мольба, обращенная к Смерти - забери меня наконец. В этом заключается премерзкий парадокс - даже у самых уставших и отчаявшихся слишком силен звериный инстинкт самосохранения. Много веков назад было гораздо проще - желающим укоротить себе жизнь, достаточно было лишь ввязаться в непрекращающуюся войну между кланами. Хотя я встречал одного крайне отчаявшегося типа - он прошел через сорок с лишних жарчайших боев - в поисках смерти, разумеется - но остался жив...
- А сколько лет вам, сир? - Наконец осмелился заговорить Грег, до того лишь слушавший настолько увлеченно, что даже позабыл про бокал, милостиво поданный ему Захаром.
- Разменяв пятую сотню, я перестал считать. - Тихо, после продолжительной паузы, ответил Князь. Видно было, что говорит он о самом сокровенном, и хотя рыжему не были понятны мотивы такой внезапной откровенности, он жадно внимал каждому слову. - Лет до трехсот - веришь ли? - я был таким же жизнелюбивым и оправданно наглым, как Йохан. Жизнь казалась мне бесконечной лотереей, в которой можно вытянуть как счастливый, так и неудачный билет, но тем интереснее. Русская рулетка, в которой я рисковал собой бездумно - молодость так безрассудна... - На мгновение на лице Захара появилась тень слабой улыбки, и он умолк, видимо, вспоминая что-то. - А потом мне стало скучно. Скука и пустота опутали меня своей липкой паутиной, и уже ничто не радовало меня, но и не огорчало. Я стал тем, кем ты видишь меня сейчас - равнодушным. Или правильнее сказать - бездушным? У меня была власть - я был Кардиналом клана, но даже она стала мне безразлична - я бросил все, потому что все опротивело мне. Может, жизнь отшельника - это и не самый разумный выход, но это было то, чего я хотел, и так я провел более века. А пять лет назад... - Князь запнулся, словно то, что он собирался говорить, ему было просто неловко произносить вслух. - Пять лет назад я оказался в Москве - знаешь, у вампиров есть свои празднества, карнавалы - некоторые из них я посещаю изредка, хотя бы для того, чтобы быть в курсе событий. Именно там я встретил Йохана - двенадцатилетнего мальчишку, сироту из клана Гангрелов. Сирота... Как и у людей, для вампира - это почти приговор. Нет, безусловно, клан даст ему приют и, возможно, научит чему-то - хотя бы элементарному искусству выживания. Существования. Но у сироты никогда не будет полной жизни. Он никогда не добьется власти - потому что кровное родство решает не меньше, чем боевые и лидерские навыки.
Захар прекратил рассказ, словно он сказал уже все, что хотел, но Грегуар хранил молчание - чувствовал, что развязка повествования Князя еще впереди. Тот же лишь встал с кресла, подошел к камину и, оказавшись спиной к рыжему, заговорил, неотрывно глядя на огонь:
- Я усыновил Йохана. У меня никогда не было детей - по крайней мере, таких, о которых я бы знал - и, пожалуй, именно отцовский инстинкт был единственным, чего я еще не изведал. Йохан... мой сын стал для меня глотком кислорода, свежей кровью, если можно так выразиться. Он пробыл у меня четыре года перед тем, как сорваться вдруг, так неожиданно, в Европу. Но за эти четыре года я вложил в него все, что только мог успеть передать отец сыну за столь короткий промежуток времени. Все мои знания и умения - наверное, еще ни одна голова в мире не выдерживала такого потока информации в столь сжатые сроки. Его - выдержала. Еще ни одно тело не подвергалось таким изнурительным тренировкам. Кроме его. Шестнадцать лет - трудный возраст... и у людей, и у вампиров. Фактически у нас это почти младенец, но уже сильно развитый физически и умственно. Но поведение! Образ мышления. Их не изменишь - он оставался и остается ребенком, избалованным и эгоистичным - а потому я никак не препятствовал, когда он собрался отправиться в свой вояж. Я знал, чего он ищет. То, чего не мог дать ему отец - много свободной крови, бои и, конечно, женщины. - Губы Захара искривила скользкая улыбка. - Иногда мне сложно вспомнить, что он не приходится мне кровным сыном, настолько он временами напоминает меня в молодости...
Вот теперь рассказ, похоже, был окончен, а потому Грег позволил себе задать следующий вопрос:
- Имя моей матери... Оно не было для вас незнакомым, сир. Вы знали ее?
- Что? Ах да, конечно - Шарлотта Малкавиан. Когда я видел ее последний раз, а это было пять лет назад, она занимала пост помощника Кардинала при своем брате, Армане. По слухам, позже он скончался, при чем самым загадочным образом - поговаривали, что сама Шарлотта и приложила к этому руку... Я бы не удивился, узнав, что это правда - у всех Малкавианов не все в порядке с головой. Если слухи правдивы, то сейчас именно твоя мать занимает главенствующее место в клане, мой мальчик. - С ироничной улыбкой закончил Князь, вновь усаживаясь в кресло. - Что же до твоего отца... - Но ему снова пришлось прерваться, точнее умолк он сам, внезапно нахмурившись и пробормотав вполголоса. - Кажется, пора повесить на замке указатель "Постоялый двор". К нам снова гости.
Сразу же вслед за его словами в дверь требовательно постучали - настолько требовательно, что тяжелая деревянная дверь, легкомысленно оставленная Йоханом незапертой, отворилась, представляя взглядам Захара и Грегуара высокую блондинку, затянутую в черную кожу, которая пытливо рассматривала теперь гостиную, приподняв одну бровь. Стоит ли говорить, что ее глаза были красными?
- Что забыла в моем доме Московская Блудница? - Небрежно поинтересовался Князь, не делая попытки встать - сразу два любопытных признака: гостью он знал, и уважения к ней не испытывал.
Глаза девушки яростно вспыхнули, но, рассмотрев получше, кто перед ней, она подавила свой гнев и даже уважительно склонила голову перед Захаром:
- Доброй ночи, Князь. Я - Александра Малкавиан, и я ищу своего брата. - Ее глаза переместились на Грегуара, а губы растянулись в странной, шкодливой улыбке. - Точнее, я бы сказала, что я здесь по приказу Кардинала, разыскивающего своего сына.
С самого момента ее появления в замке на ступеньках лестницы бесшумно устроился Йохан - после того же, как отец назвал прибывшую "блудницей", парень удвоил внимание, с которым рассматривал гостью.
- Жаль, мой мальчик, что я не успел рассказать тебе про остальных членов твоей семьи - это могло бы быть не только интересно, но и подготовить тебя к встрече со своей сестрой. Сводной, насколько я понимаю. - Дождавшись настороженного кивка Александры, Захар продолжил, и не думая предлагать девушке присесть. - Видишь ли, у твоей сестры весьма своеобразная репутация - она сама утверждает, что коллекционирует мужчин, хотя, как по мне, этому есть более емкое, хотя и грубое название. Пожалуй, не стану его приводить. В ее же родном городе - равно, как и твоем, полагаю - ее называют мягко, едва ли не полюбовно: Московской Блудницей. Хотя, о чем я - эта слава уже давно покинула пределы России.
С каждым насмешливым словом Князя, лицо девушки будто каменело все больше, а пальцы машинально тянулись к левому бедру... Но верное оружие было оставлено дома - явиться с ним к Захару Треми было равносильно вызову, а значит - и смертному приговору.
Грегуар слушал колкости господина с волнением - он все еще не мог прийти в себя от новости, что у него есть семья - мать, сестра, а Захар уже посвящал его в такие подробности, заставлявшие юношу краснеть. И только один, пока еще незаметный участник сцены, слушал слова Князя едва ли не с восхищением - Йохан, все еще не дававший о себе знать.
- Вижу, даже в своей глубинке вы не оторваны от светских новостей, Князь. - Скупо обронила Александра - как бы она ни была разозлена, дерзить Захару она не осмеливалась. - Пойдем, Грегуар, я доставлю тебя к матери.
- Но... как ты нашла меня? - Кое-как выдавил из себя рыжий, за все это время не сдвинувшийся с места и так и продолжавший стискивать в руках бокал.
- Не глупи. Есть способы, и когда к тебе вернется память, ты все это вспомнишь. - Девушка говорила максимально сухо - несмотря на то, что она испытывала к брату самые нежные чувства, выражать их при высокомерном Князе было выше ее сил.
Самым высшим статусом у вампиров являлся кардинальский. Кардиналы возглавляли кланы, управляли их жизнью, являясь, по сути, монархами. Многие из вампиров имели также дворянские титулы - это было сродни дани моде, желанию выделиться. Но ни один из них не имел титула Князя. Кроме Захара Треми - одиозного лидера, который так неожиданно и необъяснимо для всех отступил в тень много лет назад. Несмотря на это, уважение и страх, которые он внушал, ничуть не уменьшились.
В гостиной воцарилось молчание: два взгляда - Захара и Александры - были устремлены на Грегуара в ожидании его ответа, Йохан же продолжал с любопытством рассматривать девушку со столь интригующей репутацией.
Грег ощущал на себе требовательные взгляды, но, казалось, никак не мог решиться. Он смотрел то на сестру, то на Князя, словно силясь выбрать между двумя столь важными для него существами. Первую он не помнил, но она была ему родной по крови, второй же был для него всем, что он знал в этой своей, новой жизни...
- Ему нужно время, Александра, для того, чтобы дать вам ответ. - С легким оттенком насмешки произнес наконец Захар, когда никаких слов со стороны Грега так и не последовало.
На этот раз глаза девушки сверкнули уже с откровенной злобой, и она заговорила, обращаясь преувеличенно к одному лишь Грегуару:
- Я остановилась в гостинице на окраине города. Я буду ждать тебя, когда ты наконец одумаешься. - С этими словами она бросила на столик карточку гостиницы и, еще раз поклонившись Князю, направилась к выходу. Но Йохан, все это время вытягивающий шею, что рассмотреть название гостиницы на куске картона, подался вперед, и ступенька под ним предательски скрипнула. Все обернулись на него, а Александра воскликнула. - Эй, я могла бы поклясться похотью Спящего, что видела этого мальчишку лет пять назад у Гангрелов!
- Прибереги свои сомнительные клятвы для любовников, девочка, не оскорбляй ими мои стены. Йохан - не очень воспитанный юноша, но все же он мой сын. Я достаточно ясно выразился?
Не произнеся больше ни слова, Александра коротко кивнула и покинула замок так же стремительно, как и появилась в нем.
- Па, я, пожалуй, пойду прогуляюсь... Старательно изображая полнейшую незаинтересованность, протянул Йохан, окончательно спустившись в гостиную и, незаметно для остальных, аккуратно прибрал к рукам заветную карточку. - Буду дома до рассвета, обещаю! - Дурашливо заверил парень и вышел, на прощание помахав отцу и Грегу.
Наконец они остались вдвоем. Князь перевел тяжелый взгляд на рыжего и спросил:
- Почему же ты медлишь, Грегуар? Разве ты не хочешь снова увидеть свою мать, очутиться в своей семье?



Глава XV
- Почему ты сомневаешься? - Повторил несколько иначе свой вопрос Князь после того, как Грегуар так и не произнес ни слова. - У тебя есть возможность увидеть свою мать, узнать все то, чего ты не помнишь. Теперь у тебя есть семья. Почему же ты все еще тут?
Семья, мать... Рыжий опустил голову еще ниже, запуская пальцы в волосы - он и не заметил, как перенял эту привычку у господина. После визита сестры воспоминания туманными обрывками, образами нахлынули на него. Мать - красивая, как Александра, только ее волосы иссиня-черные, а в глазах не кровавый лед, а настоящее пламя вулкана. Почти сросшиеся на переносице брови, тонкие злые губы, такой же "орлиный", как у Александры, нос - все вместе это создавало эффект сколь отталкивающий, столь и притягательный. Вокруг Шарлотты Малкавиан постоянно роилось множество мужчин, впрочем, как и вокруг ее дочери. Кто был отцом Александры, Грег не знал никогда - ни мать, ни сестра не упоминали о нем, видимо, считая этот факт совершенно несущественным. А вот его отец... Это рыжий помнил совсем плохо, но, кажется, отец приходил очень часто - юноше вдруг резко вспомнились пронзительные фиолетовые глаза отца и темная кожа с множеством витиеватых письмен. Джинн. Он разговаривал с Грегуаром не по-русски, как все вокруг, не на масари, на котором общались между собой вампиры, но на совсем другом языке - если только разговором можно назвать беспрерывное обучение - словно отец торопился передать ему знания, опасаясь, что эти встречи скоро прекратятся...
Очевидно, так и случилось, раз Грег оказался здесь, не помня себя и полностью предоставленный самому себе. По чьей вине это случилось? Не так уж трудно догадаться... Рыжему отчетливо вспоминалось, что в отличии от Александры, которую мать без устали представляла гостям на частых приемах, его самого, как правило, прятали - бывало, что выдавали за сына кого-то из челяди...
Не так уж много вспомнил Грегуар, но и этого хватало, чтобы слово "мать" не вызывало у него прежнего энтузиазма.
- Я совсем не уверен, что хочу видеть такую мать, сир, которая отправляет своего сына в беспамятную ссылку из-за каких-то своих стратегических соображений. Отец... Я не могу этого объяснить, но мне кажется, его уже нет в живых - иначе, я бы чувствовал его. Не спрашивайте, с чего я это взял - я не знаю! - К концу своей речи рыжий сорвался на крик и поднял отчаянный взгляд на Захара. - Прошу вас, сир, позвольте мне остаться у вас - на правах прислуги, раба - кого угодно!
- Ты не можешь быть моим рабом, мой мальчик, ведь ты - сын Кардинала. - Негромко возразил Князь, сцепливая пальцы в замок и устремляя задумчивый взгляд на собеседника. - Почему ты хочешь остаться у меня? Ты можешь отправиться в Москву, тебе необязательно поддерживать отношения с матерью, раз ты этого так не хочешь. Мегаполис - идеальное место для вампира...
- Я не вампир! - В отчаянии воскликнул Грег, вскакивая и яростно отбрасывая кресло, на котором сидел. Удар оказался настолько силен, что тяжелое дубовое кресло налетело на камин и разбилось в щепки.
- Ты не пьешь кровь, но у тебя есть сила вампира и наверняка долгая жизнь... - Спокойно отреагировал Захар, будто и не заметив выходки юноши. - Да, удивительное сочетание генов... Но ты не ответил на мой вопрос.
Рыжий, все еще ошеломленный внезапной вспышкой злости, рухнул перед Князем на колени:
- Сир... Вы значите для меня больше, чем моя мать... Она изгнала меня из моей старой жизни, вы стали новой. Если я только могу чем-то доказать свою преданность вам, я....
- Можешь. - Сухо прервал душевные излияния рыжего Захар. - Для начала встань. - После того, как юноша торопливо поднялся, Князь медленно, словно несмело, опустил ладони на его бедра, отчего тот вздрогнул. - А теперь скажи мне правду, будь любезен. И помни, что я уже несколько веков читаю лица не хуже, чем книги.
Это прикосновение... Оно было, по сути, ненужным, неправильным, почти стыдным, но почему-то у Грега застучало в висках от холода рук вампира, который он ощущал даже через плотную ткань. Эти руки поднимались выше, оказавшись теперь на талии рыжего, а пальцы, казалось, стали настойчивее, требовательнее, словно еще немного - и Захар притянет рыжего к себе.
- Я... я что-то чувствую... - Несмело начал Грег, ощущая, как сбивается дыхание от ледяных прикосновений Князя, которые теперь казались обжигающе горячими. - Но я не могу объяснить это... Просто я знаю, что должен находиться рядом с вами, потому что иначе у меня будет болеть... вот здесь. - С этими словами юноша приложил руки к груди, и так же робко закончил. - Я хочу быть вашим, сир.
Его слова были грубо прерваны - Захар все же потянул его на себя, так, что рыжий почти упал в объятия господина. Короткий безмолвный диалог глаз, и Грег чувствует губы Князя рядом со своими - странно, но они совсем не были холодными, как могло показаться со стороны. Было очень стыдно и очень приятно ощущать их поцелуй на своих губах, рыжий даже закрыл глаза от удовольствия и робости в то же время. Казалось, все было уже сказано между ними, и не нужны были больше слова...
Приглушенный свет свечей в спальне - в их неверном, дрожащем освещении все казалось еще более трепетным, нереальным: требовательные поцелуи, ласковые прикосновения, ощущение холодной кожи вампира, под которой медленно, но все же билось, оказывается, все еще не замерзшее сердце. Куда-то пропало чувство стыда, и два обнаженных мужских тела на постели, переплетенные так тесно и надежно, перестали казаться чем-то неестественным... Так же естественна и остра боль, от которой Грег вскрикивает, но тут же успокаивается от нежного прикосновения Захара. А через некоторое время кричат уже оба - при чем крики их странно сливаются в единый животный вой... Казалось, даже сама ночь за окнами затихла, завидуя или недоумевая этой странной, но такой искренней любви...
После полудня Грегуар проснулся позже Князя, в его постели, и воспоминания о прошедшей ночи заставили его покраснеть. Увидев это, Захар, все это время наблюдавший за спящим, негромко рассмеялся и легко дотронулся губами до шеи юноши. На ней едва заметно алели две небольшие дырочки, словно от укуса... Затем губы Князя переместились на грудь рыжего, а пальцы нащупали злополучное клеймо, заставив вампира вновь поморщиться - сейчас, когда в его груди теснилось столько нежности к этому юному созданию, было тяжело вспоминать о своей былой жестокости.
- Я могу убрать его. - Тихо произнес Захар, поднимая на Грега взгляд, в котором читалось почти невозможное - чувство вины. - Ты больше не раб мне, и не должен называть меня "сиром".
В ответ Грегуар слабо улыбнулся и приложил пальцы Князя к своим губам:
- Нет, сир, я хотел бы, чтобы это клеймо навсегда осталось на мне, как знак того, что я всецело принадлежу вам. - Юноша умолк ненадолго, а его губы приблизились к лицу Захара. - Навсегда. Мой господин, мой хозяин, мой Бог...



КОНЕЦ.
24.02.09
(c) Cezare

[Saroiha]

Эмм. Вероятно, раз эту историю уже читали где-то, она актуальна, но мне не понравилось. Признаться, я не осилила ее: частично прочитала, частично просмотрела. На мой взгляд, чрезмерно подростково, что ли. Выложенное на форуме ролевой игры, оно бы органично смотрелось (вероятно), а тут как-то не читается (хотя я понимаю любовь автора к ее персонажам).